Страшная трагедия, разыгравшаяся в одной из московских школ в январе этого года, всколыхнула всю страну. 16-летний подросток пришёл в школу с охотничьим ружьём, застрелил двух взрослых людей (один из них учитель, другой – полицейский),  и в течение нескольких часов удерживал в качестве заложников своих одноклассников. До этого подобные происшествия происходили только в далёкой Америке, и нам казалось, что это американское ноу-хау неотъемлемая часть заокеанского образа жизнь, и подобное никогда не случится с нами. Увы…

Сразу после трагедии общественность страны стала судорожно доискиваться до причин, обратив в первую очередь свой взор в сторону службы школьных психологов: проморгали, не уследили, зачем тогда эта служба нужна?!

Спустя несколько дней  задержанный подросток согласился на разговор со следователями, по его просьбе к нему пустили его классного руководителя, учительницу литературы, с которой накануне школьный стрелок вёл длительные дискуссии на извечную тему борьбы добра со злом. Причём парень твёрдо был убеждён, что в современном мире чаще побеждает зло, прав и успешен тот, кто свою правоту отстаивает с позиции силы. Увлёкшись полемическим задором, учительница не придала значения страшным изменениям в психике подростка (до этого он был вполне адекватным), не забила тревогу, не обратилась к психологу, не подняла на ноги руководство школы, родителей, а, уверенная в собственном авторитете среди учащихся (тем более, что именно этот мальчишка считал её своей любимой учительницей), не приняла всерьёз исходившую от него угрозу. И произошло непоправимое.

Осмысливая поступок «школьного стрелка», я обратилась к специалистам ГБОУ «Психологический центр» отдела образования администрации Шпаковского муниципального района. Мои собеседницы – заместитель директора центра по научно-методической работе О. В. Титаренко и  руководитель  отдела кейс-менеджмента
Н. Ю. Звягинцева — глубоко убеждены, что  недооценка психологической службы в современном обществе неизбежно будет приводить к подобным ситуациям. Вот поэтому ещё в середине 90-х годов прошлого века в рамках реформы отечественного образования начала создаваться служба школьных психологов. Её становление сопровождалось большими трудностями, и, прежде всего, новая система наткнулась на сопротивление со стороны родителей, которые считали, что психологи школе не нужны. Жизнь всё расставила по своим местам.

Если говорить применительно к нашему району, то во всех общеобразовательных учреждениях  служба психологической поддержки уже приобрела стройную систему, где чётко сформулированы все составляющие работы как с детьми, так и с их родителями. Со своей первоначальной задачей – выстроить систему взаимоотношений с детьми из группы риска (т. н. трудными) и детьми, имеющими проблемы со здоровьем, — школьные психологи давно справились, накоплен богатый методический материал и арсенал средств и методов работы с такими детьми. Они находятся под постоянным наблюдением специалистов, и при первой необходимости им оказывается необходимая психологическая, а часто и административная помощь со стороны педагогов. Причём работа ведётся с каждой возрастной категорией школьников. Если у младшего звена  на первый план выходит диагностика, то с ребятами постарше – развивающая (тренинги), просветительская  и консультативная работа. Но как бы успешно не работал психолог внутри школы, все его усилия будут напрасны, если не будет установлен контакт с родителями учеников, не оказана помощь в выстраивании таких взаимоотношений в семье, при которых ребёнку будет хорошо и комфортно. И московская трагедия тому подтверждение.

Сегодня, убеждены мои собеседницы, школьный психолог, а вместе с ним и остальные педагоги должны быть, в первую очередь, наблюдателями. Что происходит с ребёнком, под каким углом меняется его психика – эти вещи вполне наблюдаемы, и специалисту нетрудно разобраться с проблемой и вовремя скорректировать программу психологической помощи. Моё же личное мнение, которое сформировалось благодаря общению с широким кругом родительской общественности, на современном этапе в школьную программу должен быть включен предмет «Психология» (варианты уместны различные – в виде спецкурса, практикума, классного часа и т.д.).

В последнее время много копий сломано вокруг ЕГЭ, дескать, это самый главный враг современного российского образования и едва ли  не самый главный фактор, ломающий психику школьника. Дело не в экзамене, утверждают специалисты, а в неумении пользоваться этим инструментом оценки знаний. Мало кто из нынешних школьников знает о том, как сдавали экзамены  ребята в прошлом веке, у них нет другого экзаменационного опыта, и все страхи, связанные с ЕГЭ – это страхи взрослых. Но это предмет уже другого разговора.

Закончить свои размышления мне хотелось бы всё-таки на мажорной ноте. Психологический климат в школах нашего района находится под постоянным контролем специалистов и, по их оценкам, сколько-нибудь серьёзными эксцессами не грозит.

М. Петренко.