Я всю жизнь прожил в Андроповском районе и за свою долгую жизнь повстречал немало замечательных людей. Однако поистине человеком-легендой можно назвать Анну Ивановну Аладдину, директора Курсавского детского дома № 21, который располагался на территории хутора Пролетарского.

Анне Ивановне было чуть за двадцать, когда она стала директором детского дома. На её плечи легли заботы о детях-сиротах, оставшихся без родителей по причине голода, репрессий 30-х годов либо же лихолетья войны. Молодой директор отдавала себя без остатка осиротевшим детям. Те, в свою очередь, видели в ней мать. Анна Ивановна проявляла трогательную заботу не для того, чтобы, спустя годы, о ней сказали слова благодарности, а потому что не могла иначе.

Мне довелось работать с Анной Ивановной дважды. В 1950-1951 годах я был фельдшером детского дома. Зимой 1954 года детдом расформировали, и Анна Ивановна стала преподавать историю в Янкульской средней школе. Через два года А. И. Аладдину назначают директором Красноярской СШ Курсавского района, где я работал учителем русского языка после окончания Черкесского учительского института.

До сих пор в моих ушах звучат слова директора, которые она со слезами на глазах произнесла на торжественной линейке, посвящённой дню освобождения села от немецко-фашистской оккупации: «С боями Красная Армия под натиском врага отходила в глубь Кавказа. 4 августа 1942 года я поехала в Курсавку по вызову. В райисполкоме мне приказали эвакуировать весь детдом — 40 детей. Во второй половине дня мы были уже в пути. Документов и денег от председателя исполкома не получила, так как за несколько минут до нашей встречи он был убит разор-
вавшейся бомбой, сброшенной с немецкого самолёта. Шли пешком в сопровождении двух подвод, держась подальше от железной дороги».

Вместе с воспитанниками детского дома пешком шёл и пятилетний Витя – сын Анны Ивановны. Во время ночёвки на неубранном кукурузном поле Витя потерялся. В предрассветной мгле его еле нашли спящим под кустом шиповника. Случилось непредвиденное: Анна Ивановна спасала воспитанников, а своего сына могла потерять навсегда. Питались, чем попало: картофелем, початками кукурузы, фруктами из заброшенных садов. Днём шли, а вечером прятались в лесопосадках, чтобы приготовить еду и отдохнуть. Так дошли до пригорода Грозного, где на каком-то полустанке при помощи советских бойцов погрузились в товарные вагоны и отправились в сторону Махачкалы.

В Махачкале скопилось несколько тысяч детишек из разных детских домов. О нормальной посадке в вагоны пассажирского поезда, идущего в Баку, нечего было и думать. Через открытое окно вагона детей передавали по рукам.

Пассажирский поезд довёз беженцев до Баку, откуда пароходом их доставили в Красноводск. По пути преследовали немецкие самолёты. Но наши самолёты и бортовая зенитная батарея защищали эвакуируемых. Дальше на Алтай ехали поездом. На узловых станциях кормили один раз в сутки, а на дорогу давали сухой паёк.

В Бийск Алтайского края ставропольские дети прибыли 30 сентября. С железнодорожной станции их увозили автомашинами. Но детей было уже более двухсот, так как к ставропольским детдомовцам присоединились детдомовцы Украины, потерявшие в пути воспитателя.

— В селе Пушталим Ейцевского района Алтайского края нам предоставили новое здание средней школы. Власти Алтая сделали всё, чтобы одеть и обуть всех прибывших детей в фуфайки и валенки, обеспечили постельным бельём. Алтайцы по окрестным сёлам собрали столько картофеля, что его хватило не только на еду, но и на посадку, — вновь слышу я воспоминания Анны Ивановны. — Вернулись на Ставрополье по вызову краевого отдела образования через год. В дорогу провожал весь Пушталимский детдом. Было это 7 ноября 1943 года, как раз в очередную годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. В Курсавский детский дом прибыли 15 декабря. Здесь застала новых детей, привезённых после освобождения района, заражённых чесоткой, завшивевших, обмороженных. Курсавский детдом пополнился и семью детьми Машукского детского дома, которые чудом остались в живых после расстрела озверевшими оккупантами 100 детей. И снова работа на посту директора.

За одеждой в Ставрополь ездила на коровах. Отдел образования края давал деньги. Помогали райком, райисполком, колхоз. Помогали преодолевать трудности жители хутора Пролетарского, особенно старик Макар Устинович Филимонов и инвалид войны Николай Шокало. Работе с детьми отдала 40 лет. Иначе и быть не могло, ведь я в детстве сама была сиротой».

Анна Ивановна Аладдина женщина удивительной судьбы и жизненной закалки. Таких людей называют солью земли. Каким нужно обладать сердцем, чтобы чужую боль воспринимать как свою! Жертвуя собственной жизнью, всю себя без остатка отдавая детям, Анна Ивановна до последних дней сохранила любовь к людям и щед-рость души. Её не ожесточили ни крутые перемены, происшедшие в нашей стране в девяностых годах прошлого века, ни последовавшая за ними переоценка всего и вся. Она по-прежнему оставалась доб-рым, отзывчивым и открытым человеком. И очень скромным. Анна Ивановна всегда с неохотой надевала костюм с медалями. Была среди них и боевая медаль «За освобождение Кавказа», которой в нашей стране из гражданского населения награждены единицы.

В настоящее время я проживаю в Михайловске, стараюсь принимать активное участие в общественной жизни ветеранской организации, не жалуюсь на судьбу, в сложные минуты всегда вспоминаю Анну Ивановну. Благодаря этой женщине, педагогу с большой буквы, сироты, воспитанники Аладдиной, обрели будущее, получив из её рук путёвку в жизнь. И для взрослых она была образцом для подражания. Анна Ивановна всегда могла поддержать отчаявшегося, была преданным другом и надёжным товарищем. А ведь таких людей на Ставрополье было очень много, иначе мы бы и не выстояли в Великой Отечественной войне и не подняли страну из руин.

И. БОВКУН,

ветеран труда.