«Поймай в сети истории» – это историко-­краеведческий конкурс, организованный сотрудниками музея села Татарка. Его цель – рассказать о земляках, очевидцах интересных исторических событий, сохранивших для молодого поколения свидетельства прошлого в виде устного пересказа. Дети, школьники муниципального образования, а также г. Ставрополя, активно включились в проект. Сегодня мы предоставляем на суд читателей работу ученика
4­го класса СОШ №39 краевого центра Владислава Савченко, который рассказал о семье Шеманских­Рязановых из хутора Польского.
Александра Алексеевна Хворостьянова родом из хутора Польского. Она работает в библиотеке Ставропольского государственного музея-­заповедника. Мне удалось с ней побеседовать. И вот какую интересную историю она рассказала.
В первом классе А. А. Хворостьянова (тогда она была ещё Рязановой) училась в начальной школе хутора Польского. Детей было немного, поэтому учителя проводили занятия сразу с двумя классами: первым и третьим, вторым и четвёртым. На перемене все школьники раскрывали свои заветные мешочки с завтраками.
– Мы ели то, что брали с собой, – вспоминает Александра Алексеевна, – бутерброды и варёные яйца.
В Польском по тем временам, кроме школы, имелись медпункт, магазин, почта, клуб. В 80­е годы был построен детский сад.
– Жили мы с бабушкой Евдокией Шеманской, – продолжает А. А. Хворостьянова, – у которой было восемь детей. Младшая – моя мама, Мария Андреевна. Все дети очень хотели учиться, ходили на занятия пешком в Ставрополь, а это около 20 км только в одну сторону. Мама окончила курсы кройки и шитья и пчеловодов, а её сестра Неля гордилась тем, что она, девочка из бедной семьи, ещё до войны бесплатно получила специальность счетовода.
Мама Александры Алексеевны рассказывала, что во время оккупации Ставрополья фашисты выгнали семью из дома и заняли его сами. Все мужчины семьи были на фронте, осталась только бабушка с дочерьми. Хозяева не уходили далеко от усадьбы, ютились на чердаке и в летней кухне. Однажды немецкий офицер приказал Неле почистить его сапоги, на что она категорически отказалась. Фашист закрыл её в сарае, чтобы утром отправить со Ставропольского железнодорожного вокзала с группой молодёжи в Германию. Ночью сёстры проделали лаз в стене сарая, построенного в своё время без фундамента, и освободили Нелю. Дома ей нельзя было оставаться, и она спряталась в камышах реки Егорлык. Ребята по очереди носили ей еду и теплые вещи. Неля смогла вернуться домой только после отступления фашистов. Жизнь без крыши над головой губительно отрази­лась на здоровье девочки, вскоре после окончания войны она умерла. Похоронена в Ставрополе на Даниловском кладбище.
– Наш дом, – говорит А. А. Хворостьянова, – также был построен без фундамента и состоял из двух комнат, кладовки и сеней. Он сохранился до настоящего времени и расположен на улице Садовой, 30. С одной стороны от него было поместье Подгурских, а с другой – Колосовских. Соседи жили очень дружно, одной семьёй. Вся усадьба с внешней стороны была огорожена колючей акацией – гледичией, а с улицы и внутренних надворных построек – высокими кустами сирени.
Александра Алексеевна с воодушевлением рассказывает о своём доме, за которым был огромный фруктовый сад с плодоносящими яблонями, грушами и несколькими сортами абрикосов, вишни, тутовником. Этот сад был щедрым кормильцем большой семьи: ели свежие плоды, варили варенье и сушили впрок. Имелся и большой огород. Излишки фруктов и овощей, молочные продукты и букеты сирени продавали на рынке в Ставрополе, куда добирались пешком или на попутке в любую погоду. Среди раскидистых деревьев росла трава, полевые цветы, колючие кусты шиповника и роз, сезонные грибы. Среди этого богатого разнотравья Мария Андреевна, мама Александры Алексеевны, поставила ульи и стала заниматься пчеловодством.
– Мой папа, Алексей Кириллович Рязанов, родом из Бешпагира, – говорит А. А. Хворостьянова, – работал киномехаником в хуторе Извещательном, расположенном в четырёх километрах от нашего дома. Однажды зимним вечером, когда он возвращался домой после работы, его насмерть сбила машина. Мама рано осталась вдовой, а я в возрасте девяти месяцев – сиротой.
Как­то в Польский приехал из Волгограда пчеловод Александр Карпов. Он познакомился с Марией Андреевной, щедро делился с ней секретами любимого дела. Неудивительно, что вскоре они поженились. Молодая семья переехала жить в Волгоград. Однако через восемь лет, после смерти отчима, Рязановы вернулись в Ставрополь. Бабушка настаивала на переезде в родной хутор, но Мария Андреевна наотрез отказалась. Она не могла забыть тяжёлый труд по уходу за хозяйством и частые походы на городской рынок. – Мама жалела о своей молодости, – рассказывает Александра Алексеевна. – Когда молодёжь шла в клуб на танцы, она в это время сквозь слезы «кульгу колола», то есть вынимала косточки из абрикосов, и без отдыха работала по хозяйству. И ещё одно сожаление не оставляло маму: у неё был красивый голос, который после прослушивания высоко оценила специальная комиссия, искавшая в глубинке одарённую молодёжь для последующего обучения в столице. Мама получила приглашение на учёбу, только бабушка Антонина младшую дочь из дома не отпустила.
Сейчас нет уже ни сада, ни живой изгороди из сирени, но строения бывшей родовой усадьбы Шеманских­Рязановых сохранились, и новые хозяева содержат всё в порядке. Александра Алексеевна не забывает своей родины. По сложившейся семейной традиции ежегодно она и её родственники приезжают на хутор Польский, идут на новое кладбище, где похоронена бабушка. Почему новое? Старое, которое находилось за Польским в сторону Извещательного, в 80­е годы XX века смыло наводнением.
В. САВЧЕНКО.