Завтра исполняется 28 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС, которая расценивается как крупнейшая в своём роде за всю историю ядерной энергетики.

Взрыв на атомном реакторе четвёртого энергоблока раздался глубокой ночью 26 апреля 1986 года. Здание частично обрушилось, в различных помещениях и на крыше энергоблока начался пожар.

В результате аварии произошёл выброс радиоактивных веществ, покрывших значительную территорию европейской части Советского Союза и некоторых соседних государств.

На ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы было брошено свыше 600 тысяч человек со всей страны и были затрачены колоссальные финансовые ресурсы. В ликвидации аварии и её последствий принимали участие все республики СССР.

Беда, обрушившаяся на небольшой украинский городок атомщиков Припять, расположенный в непосредственной близости от АЭС, сплотил советских людей. Сегодня многие из тех, кто принимал участие в работах по ликвидации аварии, проживают в разных государствах. Однако объединяет их одно – общая память об умерших от болезней товарищах, с кем бок о бок пришлось трудиться на заражённой местности, да нынешние проблемы, решать которые зачастую приходится в суде.

— О нас вспоминают только в день очередной годовщины трагической даты, — с болью говорит активист чернобыльцев Шпаковского района А. Н. Хуснутдинов. – Человеку, далёкому от наших проблем, покажется невероятным, но факт остаётся фактом: несмотря на существующий федеральный закон о ликвидаторах, который гарантирует нам и бесплатное обеспечение всеми необходимыми лекарствами, и ежегодное двухразовое медицинское обследование, и ежегодную компенсацию за вред здоровью, и компенсационные выплаты членам семей умерших чернобыльцев, другие льготы, мы всё больше и больше ощущаем ущемление наших прав.

Десять лет назад Шпаковское отделение Всероссийской общественной организации «Союз Чернобыль» насчитывало более 150 человек. Отделение имело собственного председателя, всю правовую документацию, печать. В настоящее время ничего этого нет, как и самой общественной организации.

— Мы живём в уникальной стране. И уникальность её заключается в том, что законы в ней хорошие, но вот исполнять их никто не торопится, — поддерживает товарища В. В. Колчин. – В полной мере это относится и к федеральному закону о чернобыльцах. Устав стучаться в двери  различных чиновничьих кабинетов и ничего не добившись, люди разуверились в правде, замкнулись в границах своего двора и заняли выжидательную позицию.

Сегодня общественная организация ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС Шпаковского района – это группа активистов из тридцати человек, которых не сломило равнодушие бюрократов и которые, несмотря ни на что, продолжают отстаивать свои права. Многие из них прошли через судебные тяжбы, их опыт окрыляет других, мало-помалу к ликвидаторам приходит осознание, что сообща действительно можно добиться многого.

Активисты не располагают собственным офисом, поэтому вынуждены проводить встречи и собрания в одном из помещений городского Дома культуры.

Ядро активистов – пять-шесть человек. На сегодняшнем заседании они решают, как помочь одной из вдов умершего товарища, которой отказано в компенсационных выплатах. Это достойные люди, несмотря на инвалидность, ликвидаторы не теряют присутствия духа, полны решимости и готовы идти до конца.

Алика Наиловича Хуснутдинова по праву считают лидером актива. На ликвидацию аварии он был призван из Ашхабада. Шесть месяцев проработал чернобылец в опасной зоне: изготавливал специальные конструкции из сетки-рабицы, перемотанной распущенным канатом, пропитанным клеем, с помощью которых подъёмные краны срывали кровлю с третьего энергоблока, варил битум, возил рабочих на автобусе.

Рудик Хачатурович Мусаэлян Шпаковским РВК был вызван повесткой на военные сборы в мае 1987 года. Сначала никому из призывников-гражданских лиц не говорили о месте предстоящих учений. Лишь по дороге выяснилось, что их везут в город Припять. Р. Х. Мусаэлян также работал на третьем энергоблоке, занимался демонтажём крыши. Группы ликвидаторов из двадцати до сорока человек работали по 30 секунд. Каждая такая группа поднималась наверх один раз в сутки. Хотя с момента взрыва на четвёртом энергоблоке прошло больше года, всё равно радиационный фон оставался очень высоким.

Владимир Алексеевич Гоман проживал в Азербайджане. Однако его работа была связана с командировками. Весной 1986 года он в составе бригады крупнейшего в СССР строительного объединения «Гидроспецстрой», относившегося к министерству энергетики, работал на возведении атомной станции города Ровно, что в Западной Украине. В мае все работы были свёрнуты и всех командированных из «Гидроспецстроя» направили на Чернобыльскую АЭС. В. А. Гоман занимался укладкой бетона по всему периметру станции. Домой строитель вернулся лишь спустя три месяца.

Василий Викторович Колчин всю жизнь живёт в районном центре. Отсюда его 22 июля 1986 года призвали в ряды ликвидаторов Чернобыльской АЭС. Наш земляк сначала работал дезактиватором, затем был водителем большегруза, доставлял на заражённую территорию железобетонные плиты. Самое яркое его впечатление от пребывания в отчуждённой зоне – отсутствие птиц и абсолютная тишина на протяжении всего времени, что пришлось там работать.

Анатолий Иванович Кузьмичёв проживал в Калмыкии. На ликвидационные работы его мобилизовали в августе 1987 года. И шесть месяцев он занимался тяжёлым трудом – в помещениях уцелевших зданий атомной электростанции оббивал штукатурку, которую в дальнейшем консервировали в специальных котлованах-могильниках.

Почти три десятка лет отделяют нас от трагических событий на Чернобыльской атомной станции, однако тысячи квадратных километров некогда обжитой территории по-прежнему являются непригодными для проживания человека. И главная опасность – повышенная радиация. Можно только догадываться, во сколько раз её уровень превышал предельно допустимую норму в первые годы после взрыва. Но именно в таких условиях приходилось работать героям-ликвидаторам, которые ценою собственного здоровья и жизни спасли миллионы людей.

С. СЕМЁНОВ.

Фото автора.