Окончание.
Начало в № 14
от 26.02.2020 г.,
№ 16 от 03.03.2020 г.
и № 20 от 11.03.2020 г.

8

Минул полдень. Чем ближе к горам они подъезжали, тем больше Федотов сокрушался по поводу такого неудачного совпадения: надо же, как раз в то самое время, когда с виду хлипкая, но такая спасительная «корочка» осталась в управлении. Что делать теперь? Где искать защиту? Без надёжного документа ведь никуда!
Пассажиров это будто не волновало.
«Чтоб оно всё провалилось!» – злился Федотов, изо всех сил «давил на железку», но старенький «Москвич» полз, как подраненный.
Тут ещё незадача: перед Нальчиком из-за ремонта дороги закрыли дорожный знак с указанием развязки в объезд города, и Федотов «проморгал» её, проехал мимо. Стоя в длинном ряду машин, на самом же первом перекрёстке в городе он заметил, как дежурный инспектор выхватил взглядом именно его «Москвич», уставился на номерной знак с обозначением двадцать шестого региона и безапелляционно показал на обочину.
Андрей остановил машину, взял документы и отправился к милиционеру. На плечах у поджарого кавказца, с полосатым жезлом в руках, оказались старшинские погоны. Ни слова не говоря, он забрал у Федотова документы, через открытое окно бросил их на пассажирское сиденье своего служебного «жигулёнка», не закрывая дверь, уселся на водительское место, достал планшет с бланками и объявил, что будет оформлять протокол на лишение водительских прав. Федотов понял: доказывать что-то да и вообще уточнять причину бесполезно. Регион «двадцать шесть» –
вот корень проблемы. И отсутствие пенсионного удостоверения – ясное дело.
– Сколько? – хмуро спросил Андрей, присев на корточки рядом с открытой дверью «Жигулей».
– Полторы, – беззастенчиво объявил старшина.
– Сколько-сколько? – побледнел Федотов. – Да мне на всю командировку вместе с заправками туда и обратно тысячу двести дали!
Старшина молча медленно достал бланк протокола и стал заполнять. Федотов вытащил деньги, отсчитал двести рублей и сунул старшине.
– Больше нет…
Улыбаясь, довольный инспектор отдал Федотову его документы.
– Счастливого пути, – сказал он и ехидно добавил: – Поаккуратнее…
Андрей вернулся в машину. Пассажир на переднем сиденье разоспался вовсю – на сильный хлопок дверью даже не отреагировал. Солнце раскалило машину так, что не дотронешься. А ему хоть бы что: рот открыт, золотая фикса выглядывает, потная шея под челюстью пульсирует. «Одно сердце не спит», – мелькнуло в голове Федотова. Он еле-еле запустил двигатель, выехал на асфальт и слился с потоком автомобилей. Женщины остановке в Нальчике не придали никакого значения.
Федотову показалось, что через город он продирался целую вечность: петлял, путался в знаках и незнакомых улицах. Наконец показалась окраина.
Но тут дамы попросили остановиться у кафе. Федотов выполнил их просьбу. Все, кроме полковника, вышли и отправились в душное помещение. Попутчик продолжал спать в «до шипения слюны» раскалённом на солнце «Москвиче».
Около часа ждали заказ. Толстый и потный, недовольный джигит со складками на шее и подбородке, в замызганном, когда-то белом фартуке, долго ковырялся за прилавком, наклонившись, что-то бурчал себе под нос. Видно было, что не хотел, но шашлык жарить всё-таки пошёл.
Дамочки не спешили – для них поездка была краткосрочным отпуском. Они с аппетитом пообедали, потом бесконечно долго пили чай, не унимаясь, говорили и говорили.
– А ты слышала, что министр зимой в Левокумском вытворил? – спрашивала «пышка».
– Опять нажрался? – подперев щёку ладонью, равнодушно отозвалась тёмненькая.
– Фи… Чепуха какая, он каждый день такой.
Тощая сверкнула глазами,
– А что тогда?
– Приехал… – «пышка» пригнулась, изобразила на лице важную мину, – якобы с проверкой.
– Ах, я тебя умоляю… Не иначе как за винищем… Ха-ха, – засмеялась тощая. – В Левокумском больше делать нечего.
– Ага, побухать, – подпевала ей «пышка». – Но не только…
– Не только?.. – брюнетка насторожилась, но тут же расслабилась. –
Для «не только» у него целое министерство. Набрал, называется, педагогов… – нервно потряхивая головой, она уставилась на шашлычника в грязном фартуке. – Ни одной замужней. Как можно детей учить, если своих никогда не было? Не представляю…
– Ага… и там… – хотела было продолжить светленькая, но брюнетка повернула голову и в недоумении сморщилась:
– Где?
– Ну, в Левокумском!
– А!.. Ну да…
Тут «пышка» зарделась.
– Пьянющий затащил бухгалтершу в служебную «Волгу» и того…
– Чего того?
– В общем… – она наклонилась к уху брюнетки и что-то сказала.
В ответ подруга прыснула от смеха.
– А водитель? – еле слышно спросила.
– В машине был – где же ещё?.. – не говорила, а уже давилась, колыхалась от смеха «пышка».
– Да ладно! – брюнетка шлёпнула рукой по столу, солонка и подставка с салфетками подпрыгнули и загремели. – Ну, Коля… Ну, гусар… – поджимая коленку, верещала она от смеха.

9

За несколько километров до Владикавказа, прямо на дороге, возник патруль автоинспекции. Именно когда непроглядная, какая бывает только в горах, неожиданно быстрая ночь опустилась и окутала окрестности. Фары выхватили из темноты двоих невысоких, как близнецы похожих друг на друга парней в милицейской форме. Один из них поднял полосатый жезл.
«Вот ещё случай, когда я просто показал бы удостоверение и спокойно поехал дальше, – подумал Федотов. – Если бы в пенсионном отделе управления работали проворнее…». Он остановился. Двигатель тут же заглох. Андрей оставил включёнными одни подфарники и молился, чтобы старенький аккумулятор выдержал нагрузку и не разрядился.
Сбоку, далеко в ночи, проявилась жёлтая точка света, и едва послышался лай собаки. Наверное, там была кошара.
Стали проверять документы. Федотов слушал, как в тишине сверчки пронизывают ночь, щебёнка скрипит под подошвами милицейских сапог и потрескивает раскалённый выхлопными газами коллектор мотора. Его так и подмывало сказать: «Слушай, брат, не терял бы ты зря своё драгоценное время. Я пенсионер, отдал службе три десятка лет. Служил, когда ты ещё, пожалуй, и не родился. Вот только пенсионное забыл».
Он показывал водительские права, документы на машину, страховку, путёвку. Небритый лейтенант внимательно, въедливо всё изучал. Андрей отметил неопрятный вид офицера, и ему это не понравилось.
«Времена, наверное, такие, – подумал он, – да и работёнка – не позавидуешь».
Второй сотрудник проверял документы пассажиров. Очередь дошла до спящего. Тот проснулся, смачно потянулся. Увидев бывших коллег, небрежно достал пенсионную ксиву. Федотов даже позавидовать успел, но тут заметил, как зрачки проверяющего расширились. В животе у Андрея подозрительно ёкнуло.
На незнакомом языке милиционер что-то резко сказал лейтенанту. Федотова передёрнуло: говорить на неизвестном наречии в присутствии не понимающих разговора персон он считал жлобством и был убеждён в том, что даже в приватном разговоре уважающие себя люди обязаны использовать слог, понятный всем присутствующим. Но дальше философствовать на эту тему ему не пришлось.
Небрежно-расслабленный лейтенант поменялся в лице, заметно поджал губы и мгновенно собрался в пружину. Отдав документы Федотову, он быстро подошёл к другой стороне машины, вплотную к полковнику запаса. Взял его пенсионное удостоверение в руки. Полковник спросонок зевал, морщился и безмятежно ждал, когда ему вернут «корочку». Очевидно, был убеждён, что документ производит впечатление.
Действительно, документ произвёл впечатление: в следующее мгновение цепкая рука лейтенанта за рукав выдернула полковника из машины так резко, что тот как мешок свалился на землю и, не проронив ни звука, вытаращил глаза. Тут в него выстрелили.
На заднем сиденьи кто-то пискляво вскрикнул и тихо завыл. Затворная рама автомата Калашникова выбросила всего одну гильзу. Горячая, она влетела в открытую дверь и упала прямо на пыльную приборную доску перед носом Андрея, изнутри её взвился синий дымок. Только сейчас Федотов всё понял.
Патруль оказался ложным. Такое боевики практиковали. Не говоря ни слова, они мгновенно растворились в темноте. Федотов остолбенел, тщетно пытался разглядеть исчезнувших в темноте бандитов. К стрекоту сверчков прибавился звон в ушах.
Наконец Андрей повернулся к умирающему попутчику. Через открытую дверь в тусклом свете подфарника увидел большое алое пятно на его груди – должно быть, пуля попала в аорту. И простреленную руку: она дёргалась в судороге, при выстреле полковник инстинктивно ею закрылся.
«Теперь вот и сердце отдохнёт, – почему-то подумал Федотов и вспомнил остановку в Нальчике. – Стоило ехать чёрт знает куда, чтобы выспаться и умереть в этом непроглядном ужасе». Он посмотрел в зеркало заднего вида. Там были два размытых, бледных пятна вместо лиц.
* * *
Сотрудница пенсионного отдела из управления долго искала возможность передать выписанный на имя Федотова документ. Но приходить за ним он не спешил. Удостоверение забрал только в декабре, когда совет ветеранов пригласил его на торжественное собрание. С тех пор оно хранится дома, где-то среди фотографий.